«Дно жизни» - трагический образ пьесы М. Горького «На дне»

Пьеса Горького “На дне” была написана в 1902 году для труппы Московского Художественного общедоступного театра. Горький долгое время не мог подобрать точного названия пьесе. Первоначально она называлась “Ночлежка”, затем — “Без солнца”, и, наконец, — “На дне”. В самом названии уже заложен огромный смысл. Люди, которые попали на дно, уже никогда не поднимутся к свету, к новой жизни. Тема униженных и оскорбленных не нова в русской литературе. Вспомним героев Достоевского, которым тоже “уже некуда больше идти”. Много сходных черт можно найти у героев Достоевского и Горького: это тот же мир пьяниц, воров, проституток и сутенеров. Только у последнего он показан еще более страшно и реалистично.

В пьесе Горького зрители впервые увидели незнакомый им мир отверженных. Такой суровой, беспощадной правды о жизни социальных низов, об их беспросветной участи мировая драматургия еще не знала. Под сводами костылевской ночлежки оказались люди самых различных характеров и социального положения. Каждый из них наделен своими индивидуальными чертами. Здесь и рабочий Клещ, мечтающий о честном труде; и Пепел, жаждущий правильной жизни; и Актер, весь поглощенный воспоминаниями о своей былой славе; и Настя, страстно рвущаяся к большой, настоящей любви. Все они достойны лучшей участи. Тем трагичнее их положение сейчас. Люди, живущие в этом подвале, похожем на пещеру, — жертвы уродливых и жестоких порядков, при которых человек перестает быть человеком и обречен влачить жалкое существование.

Горький не дает подробного изложения биографий героев пьесы, но и те немногие их черты, которые он воспроизводит, прекрасно раскрывают замысел автора. Буквально несколькими словами обозначен весь трагизм судьбы Анны. “Не помню, когда я сыта была... — говорит она. — Над каждым куском хлеба тряслась... Всю жизнь мою дрожала... Мучилась... как бы больше другого не съесть... Всю жизнь в отрепьях ходила... всю мою несчастную жизнь...” Рабочий Клещ вздыхает о безысходной своей доле: “Работы нет... силы нет... Вот — правда! Пристанища, пристанища нету! Издыхать надо... Вот правда!”

Обитатели “дна” выброшены из жизни в силу условий, царящих в обществе. Человек предоставлен самому себе. Если он споткнулся, выбился из колеи, ему грозит “дно”, неминуемая нравственная, а нередко и физическая гибель. Умирает Анна, кончает с собой Актер, да и остальные измотаны, изуродованы жизнью до последней степени.

Здесь, в этом страшном мире отверженных, действуют волчьи законы “дна”. Вызывает отвращение фигура содержателя ночлежки Костылева, одного из “хозяев жизни”, который готов даже из своих несчастных и обездоленных постояльцев выжать последнюю копейку. Столь же отвратительна своей безнравственностью и его жена Василиса.

Страшная участь обитателей ночлежки становится особенно очевидной, если сопоставить ее с тем, к чему призван человек. Под темными и угрюмыми сводами ночлежного дома, среди жалких и искалеченных, несчастных и бездомных бродяг звучат торжественным гимном слова о человеке, о его призвании, о его силе и красоте: “Человек — вот правда! Все — в человеке, все — для человека! Существует только человек, все же остальное — дело его рук и его мозга! Человек! Это великолепно! Это звучит — гордо!”

Высокие слова о том, каким должен быть и каким может быть человек, еще резче оттеняют ту картину действительного положения человека, которую рисует писатель. И этот контраст приобретает особый смысл...

Пламенный монолог Сатина о человеке звучит несколько неестественно в атмосфере непроглядной тьмы, особенно после того, как ушел Лука, повесился Актер, посажен в тюрьму Васька Пепел. Это чувствовал сам писатель и объяснял это тем, что в пьесе должен быть резонер (выразитель мыслей автора), но героев, которых изобразил Горький, трудно назвать выразителями чьих-либо идей вообще. Поэтому Алексей Максимович и вкладывает свои мысли в уста Сатина, самого свободолюбивого и справедливого персонажа.

/